В мире, где финансы ассоциируются с безудержной жаждой прибыли, исламский банкинг предлагает необычную альтернативу — систему, где деньги работают, не нарушая духовных принципов. Объем этого рынка стремительно растет и, по оценкам экспертов, к 2025 году достигнет уже $5 трлн, привлекая не только мусульман, но и тех, кто ищет более осознанные способы управления капиталом, передает IslamNews.
Деньги с чистой совестью
В основе исламских финансов лежит простая идея: прибыль не должна быть самоцелью. Этот подход уходит корнями в VII век, когда торговля на Ближнем Востоке строилась на доверии и справедливости. Современные исламские банки сохранили дух той эпохи, просто заменив верблюжьи караваны цифровыми транзакциями.
Кайрат Бермуканов, основатель IBF Trust, поясняет: «Само слово „халяль“ в исламе означает что-то разрешенное, что-то допустимое. Люди других конфессий привыкли к тому, что этот термин в жизни мы используем только в питании, но на деле вся повседневная жизнь людей моей веры тесно связана с этим принципом, в том числе экономика и финансы.»
Эти слова прекрасно объясняют суть исламских финансов. Это не просто банковская система — это философия, где деньги должны работать на благо общества, а не становиться самоцелью.
Историческая справка: Первый официальный исламский банк Dubai Islamic Bank был основан в 1975 году в ОАЭ. К концу XX века более 200 исламских финансовых учреждений действовали в 50 странах мира.
Исламские финансы строятся на трех принципах:
Запрет на ростовщичество (риба) — нельзя зарабатывать на процентах.
Отказ от чрезмерных рисков (гхарар) — сделки должны быть прозрачными.
Табу на «грешные» отрасли — алкоголь, азартные игры, табак.
Любопытный факт: табак стал предметом споров. Хотя в Коране о нем нет прямого запрета, многие исламские ученые признали его харамом из-за доказанного вреда. Так этика победила потенциальную прибыль.
Термины халяльных инвестиций
Главная сложность исламского инвестирования и банковской сферы в целом, это запрет на получение процента с капитала. Поэтому вместо кредитов и депозитов здесь свои инструменты:
Кард аль-хасан — беспроцентная ссуда. Клиент может взять деньги в долг, и возвратив, добровольно добавить «благодарность» (хиба), за то что банк ему помог. Это необязательно, формально можно вернуть ровно столько сколько и взял, но хиба добавляется всегда — потому что скорее всего, без подобной «благодарности» в следующий раз ссуду вы уже не получите.
Мурабаха — «исламская покупка в кредит»: банк покупает товар и перепродает вам с фиксированной наценкой.
Мудабара — аналог депозита: вы вкладываетесь в реальный проект и делите прибыль с банком.
Еще мусульмане платят закят (2,5% от накоплений) в помощь нуждающимся. Например, IBF Trust часть дохода направляет в благотворительный фонд.
Как работают исламские банки?
Главное отличие исламской системы — запрет на ростовщичество. Но это не значит, что банки как и их клиенты, здесь не зарабатывают. Они просто делают это иначе — меняют акценты и принцип работы, но в итоге вы получаете ровно то же самое что и хотели.
Например, вместо классического кредита вам могут предложить «мурабаху». Обычный кредит выглядит примерно так: вам нужна некая вещь, которую вы не можете купить прямо здесь и сейчас. Банк выдает вам деньги в долг под определенный процент, но не на руки, а отправляет продавцу, продавец же, передает вам товар. Грубо говоря товар покупаете в общем-то вы, на свои деньги, которые взяли в долг у банка. Банк отдает деньги и получает обратно деньги. Зарабатывает на деньгах, что в исламе запрещено.
Мурабаха дает то же самое для конечного потребителя — деньги продавцу и товар вам, но внутренняя кухня другая. Деньги в долг под процент вам уже не дают, банк сам покупает нужный вам товар (скажем, автомобиль или квартиру) на свои деньги. После чего просто перепродает его вам, с фиксированной наценкой, как любой другой торговец с той лишь разницей, что деньги ему можно отдавать частями. В общем-то банк уже зарабатывает не на деньгах, а на покупке и перепродаже товара. Такая прибыль, уже не считается «риба» (запретным ростовщичеством).
Другой популярный инструмент — «мудараба», замена классического депозита. Суть в общем-то та же самая — вы даете банку деньги и получаете с них доход, но внутренний принцип снова другой. Вы не получаете процент со своих денег как в классическом депозите, когда не участвуете никоим образом в деятельности и получаете доход просто с денег как таковых — дали деньги, получили деньги. Мудараба, это финансовая модель, в которой вы предоставляете средства менеджеру, для инвестирования в коммерческое предприятие. Инвестиции поступают исключительно от вас. Банк не берет у вас деньги, распоряжаясь ими как своими — он выступает грубо говоря в роли курьера и аналитика. Предлагает вам варианты для инвестиций, а потом передает вашу сумму в проект или проекты которые вы выбрали. Мудариб (банк) отвечает за управление и работу в проекте и соответственно берет за свои труды часть прибыли, остальное получаете вы.
Опять же на выходе все то же самое — вы дали деньги, получили доход, но вся суть во внутренней кухне. Вы не получили процент со своего вклада, вы стали временным партнером некоего проекта, помогли ему (своими деньгами), и за это получили часть его прибыли. Банк не получает процент за оборот денег, он получает «зарплату» за то что решает куда вам вложить деньги и выполняет все технические задачи.
Со стороны может показаться что никакой разницы нет и все это просто жонглирование словами, но для миллиарда человек на планете, эти нюансы имеют значение.
«Соблюдение указанных в шариате законов действительно важно для мусульман, — говорит Кайрат Бермуканов. — Например, в рамках работы нашего фонда IBF Trust мы открыли одноименный благотворительный фонд, в который перечисляем процент от прибыли, чтобы финансировать социальные проекты. Это тоже формат уплаты закят».
Инвестиционные принципы в исламской экономике
Как и банковское дело, инвестиционные программы выполняя в общем-то все те же задачи, работают по другим внутренним принципам. Принципы шариата не исключают возможность капитальных вложений в финансовые инструменты или участие в бизнес-проектах. Основное требование — отдавать предпочтение реальному сектору экономики, направленному на общественное благо.
В исламской финансовой системе существует специальный термин для обозначения долговых обязательств — «сукук», что переводится как «соглашение» или «облигация». Эти ценные бумаги обеспечены материальной базой (например, коммерческой недвижимостью), а их владельцы получают долю в соответствующем активе.
Как правило, сукук характеризуются стабильной динамикой котировок. Как и классические облигации, они имеют фиксированные параметры, включая срок погашения. Это позволяет инвестору заранее знать размер и время получения дохода. Такие характеристики особенно привлекательны для осторожных участников рынка капитала, включая непосредственно не связанных с исламской культурой.
«Мы применяем весь спектр современных методов управления капиталом для достижения высокой прибыльности, включая допустимые с точки зрения шариата рисковые активы,» — делится Кайрат Бермуканов. «Но одно условие остается неизменным: мы исключаем любое сотрудничество с предприятиями, чья деятельность наносит ущерб людям или окружающей среде.»
Особенно показательным примером технологического прогресса в области этических инвестиций является использование распределенного реестра блокчейн. Данная технология служит инструментом обеспечения открытости операций и контроля за соответствием инвестиций установленным стандартам.
Блокчейн активно применяется для формирования цифровых характеристик различных товаров, в том числе сертификатов соответствия халяльным требованиям. Все звенья производственной цепочки (производитель, транспортная компания, розничный продавец) заносят данные в распределенный реестр, а конечный потребитель может проверить информацию через QR-метку. Поскольку записанные в блокчейн сведения невозможно изменить или удалить, такие сертификаты гарантируют, например, что изделие произведено без эксплуатации детского труда и только из сертифицированных компонентов. Аналогичный подход действует и в сфере услуг, включая финансовую: блокчейн дает возможность проследить целевое использование инвестиционных средств.
Инвестиции, соответствующие принципам халяль, набирают популярность не только среди последователей ислама, но и среди тех, кто ищет социально ответственные финансовые решения. Многие аспекты исламских финансов совпадают с концепцией ESG (экологические, социальные и управленческие факторы), которая становится все более значимой для инвесторов, уделяющих внимание экологии и социальной ответственности.
Рост интереса к исламским финансовым продуктам в Европе подтверждается увеличением числа специализированных кредитных организаций и внедрением инструментов этичного инвестирования. Например, в Германии начал работу первый банк, работающий по исламским принципам — KT Bank AG, являющийся частью кувейтско-турецкой финансовой группы Kuveyt Türk Bank, а Московская Биржа запустила расчет Исламского инвестиционного индекса и Индекса полной доходности исламских инвестиций.
Этичное инвестирование представляет собой не просто набор религиозных предписаний, а гибкую финансовую модель, основанную на справедливости, моральных принципах и устойчивом развитии. Это яркий пример того, как исторические традиции успешно интегрируются с современными условиями, взаимно обогащая друг друга.
Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана
Историк Мадияр Насыров из Казахстана специально для «Миллиард.Татар» подготовил материал о татарских богословах Ризаэтдине ибн Валиде (1810/11-1876) и Ахмадвали бин Гали ас-Семипулати аль-Казани аль-Утари (1833-1901), чья жизнь связана с Семеем (Семипалатинском). Продолжая исследование татарской диаспоры Восточного Казахстана, хотелось бы вновь обратить взгляд к городу Семей, чьё имя неразрывно связано с духовными и интеллектуальными процессами, происходившими на рубеже ХІХ-ХХ веков. Город был живым пространством общения, своего рода степным перекрёстком, соединявшим Казахскую степь, Поволжье, Сибирь, Китай и Туркестанский край, передает milliard.tatar.
В этой статье мы обратимся к сохранившимся записям и собственным наблюдениям города, чтобы представить значение Священной Бухары, или как говорили наши предки мусульмане – Бохара-и Шәриф.
Счастливы мусульмане Восточного Казахстана тем, что история этого края сохранила имена двух выдающихся религиозных деятелей XIX века, ахуна Ахмадвали бин Гали ас-Семипулати (1833-1901) и Курбангали бин Халид аль-Аягузи (1846-1913). Оба они оставили после себя бесценные труды, посвящённые биографиям улемов и имамов Семипалатинска и его окрестностей с ХVІІІ до начала ХХ века.
Рукопись Ахмадвали хазрата привлекла внимание многих исследователей уже в начале этого столетия. Её подробно изучали татарстанский историк Миркасым Усманов, а также один из ведущих западных специалистов по истории ислама в степных регионах Аллен Фрэнк. Частичный перевод этого труда на казахский язык осуществил историк-медиевист, профессор Shakarim University Амантай Исин, который опубликовал его в республиканском журнале «Абай» в 2014 году.
В августе 2025 года автором данной статьи и его коллегой, магистром гуманитарных наук Айкыном Дуйсенбековым, была осуществлена поездка, зиярат, в бухарские медресе. Именно это и послужило побудительным мотивом к написанию этой статьи, стремлением показать краткие результаты исследований, посвящённых улемам Семипалатинска и их духовным связям с бухарскими медресе.
1. Ризаэтдин ибн Валид (1810/11-1876) – уроженец Мензелинского уезда (Р. Фәхреддин, Асар, 2010), позже житель Семипалатинска из мещанского сословия. Отправившись из Семипалатинска и проведя 13 лет в Бухаре, Риза хазрат вернулся в город уже признанным учёным, около 30 лет являлся имамом №4 мечети. Также известно, что в Бухаре он обучался у знаменитого суфия Абдулкадыра Ниязахмеда аль-Фаруки. Примерно с 1847 года в медресе дамуллы Риза хазрата обучалось более 60 шакирдов, среди которых, по всей вероятности, был и великий казахский поэт Абай Кунанбаев.
В 2023 году автором и местным религиозным деятелем Рамилем Рахимбаевым была обнаружена могила Ризы хазрата, что стало новостью в современном абаеведении.
С тех пор поиски о его жизнедеятельности продолжаются и начали приносить первые плоды. Так, в 2024 году в одной из старинных мечетей города Семей, среди рукописей был обнаружен оттиск личной печати Ризы хазрата, единственная на сегодняшний день материальная реликвия, дошедшая до нас как напоминание о его духовном наследии. Текст из оттиска печати гласит: «Ар-раджи мин фадл аль-Маджид, мулла Ризаэтдин бин Валид. 1278» / «Уповающий на милость Прославленного, мулла Ризаэтдин, сын Валида. 1278» (1278 – есть 1861/62 год).
2. Ахмадвали бин Гали ас-Семипулати аль-Казани аль-Утари (1833-1901) – уроженец Семипалатинска, имам №7 городской мечети и ахун Семипалатинской области. Упоминается в трудах Ризы Фахреддина, как крупный религиозный деятель своего времени. Если бы не смерть Шигабуддина Марджани, – говорит Риза Фахреддин, – то его труд по улемам Семипалатинской области непмременно бы был включен в «Мустафад аль-Ахбар». С прискорбием следует отметить, он умер во время очередной поездки в хадж в 1901 году и был похоронен на мусульманском кладбище в Одессе (Р. Фәхреддин, Асар, 2010).
Аналогично случаю с оттиском печати Ризы хазрата, в одной из рукописных книг Ахмадвали хазрата был обнаружен его личный оттиск печати. Содержимое текста гласит: «Аль-мутаваккильу Гали Аллах аль-Гани, мулла Ахмадвали бин Гали. 1277» / «Полностью полагающийся на Аллаха, Возвышенного и Всебогатого, мулла Ахмадвали, сын Гали. 1277» (1277 – есть 1860/61 год).
Известно, что его первым духовным наставником в Семипалатинске являлся сам Риза хазрат. Будучи девятнадцатилетним выпускником медресе Ризы хазрата, молодой Ахмадвали переписал труды под названием «Мулла Джами». В колофоне указано следущее: «Этот труд был составлен муллой Ахмадвали, сыном Гали из Семипалатинска, в медресе муллы Риза ад-Дина, сына Валида, находясь в руках слабого, бедного и ничтожного раба Аллаха. Да простит им Аллах их грехи и да примет их дела, амин, о Господь миров, ради святых Посланников! В году Хиджры 1269, что соответствует 1852 году от Рождества Христова».
После завершеня медресе Ризы хазрата, Ахмадвали выходит в путь в Бухару. Он обучался в священном городе в течение 12 лет у известных улемов и шейхов тариката Накшбандийя, среди которых были Наджмуддин бин Гинаятулла, Нияз бин Биньямин аль-Балхи, Сахибзада Миян Фаруки и другие. Так, к 1863 году он завершил переписывание очередного исламского труда в медресе Абдулазиз-хана в Бухаре, а по данным архивных источников, уже в 1864 году приступил к исполнению обязанностей имама в мечети №7 в родном городе Семипалатинске, вплоть до своей смерти в 1901 году.
В августе 2025 года автором и его коллегой, магистром гуманитарных наук Айкыном Дуйсенбековым, была осуществлена поездка, зиярат, в бухарские медресе.
Как стало известно, медресе Абдулазиз-хана в Бухаре является единственным сооружением XVІІ века, которое с тех пор ни разу не подвергалось реставрационным работам. Благодаря этому уникальному факту мы можем воочию ощутить подлинную атмосферу того времени, когда в медресе Абдулазиз-хана обучались шакирды из различных уголков Центральной Азии, Казахской степи, Поволжья и даже более отдалённых регионов. Эти стены хранят память о духовных исканиях и культурном обмене, которые происходили здесь столетия назад.
И, конечно, невозможно не воссоздать духовный путь молодого Ахмадвали, который будучи шакирдом в одной из своих записях именовал себя как Ахмадвали аш-Шамави (поскольку мусульмане Семипалатинска чаще произносили название города как «Семи», их нисбы в основном звучали как ас-Семеви/Сәмәви, тогда как в Бухаре город знали как «Шамай»). Позже Ахмадвали вошёл в историю Семипалатинска и всей мусульманской степи как ахун Ахмадвали ибн Гали ас-Семипулати аль-Казани аль-Утари, оставив значительный след в духовной и образовательной жизни региона.
Помимо медресе Абдулазиз-хана, в Бухаре сохранились и другие выдающиеся учебные заведения того времени, каждое из которых несёт отпечаток эпохи и традиций. Среди них особенно известны: медресе Мири-Араб, центр исламского образования с ХV века; медресе Кукельдаш, одна из крупнейших образовательных и архитектурных достопримечательностей города; медресе Боло-Хауз, известное своей изящной архитектурой и культурной значимостью. Все эти медресе вместе создают уникальный ансамбль духовной и образовательной жизни Бухары, позволяя современному наблюдателю прочувствовать дух прошлых столетий.
Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана