Сайт работает в тестовом режиме!
06 Июль, 2025   |   11 Мухаррам, 1447

город Ташкент
Фаджр
03:13
Шурук
04:56
Зухр
12:33
Аср
17:42
Магриб
20:03
Иша
21:39
Bismillah
06 Июль, 2025, 11 Мухаррам, 1447
Статьи

Латинская ложь: утраченная история экспериментов с арабской письменностью в тюркских языках

23.04.2025   3905   10 min.
Латинская ложь: утраченная история экспериментов с арабской письменностью в тюркских языках

С тех пор, как тюркские народы приняли ислам, они использовали арабскую графику. Все изменилось в XX веке, когда власти разных стран начали переводить их на латиницу и кириллицу.
Главный аргумент в пользу перехода на новый алфавит заключался в том, что арабские буквы не подходят для тюркских языков. Как заявлялось, арабская письменность плохо справляется с гласными, в то время как тюркские языки богаты такими звуками. Также утверждалось, что такая графика – пережиток, несовместимый с современностью. По данным издания «Исламосфера», Мирзабала Мехмедзаде, азербайджанский интеллектуал в изгнании, в 1939 году, например писал: «С принятием западной культуры арабская письменность утратила свое значение. Она не могла выразить новую цивилизацию».
Но все подобные аргументы нельзя назвать состоятельными. Многие тюркские народы, которые до сих пор используют арабскую письменность, без труда переняли европейскую модернистскую терминологию. Это азербайджанцы в Иране, уйгуры, казахи и киргизы в Китае, узбеки в Афганистане. Эти сообщества, которые отнюдь не являются маргинальными, насчитывают десятки миллионов человек. Во многих случаях арабский алфавит был дополнен новыми знаками для преобразования полугласных йa’ (ې) и уaу (ۉ и ۋ), а иногда и согласной хa’ (ه) в полноценные гласные. Благодаря этому арабская письменность фактически стала алфавитом, в котором гласные и согласные обозначаются отдельными графемами, но при этом сохраняется преемственность с многовековой традицией использования арабской графики в тюркских языках.
Учитывая тот факт, что эту письменность можно адаптировать к звукам тюркских языков, почему многие из них были переведены на латиницу или кириллицу?
Чтобы понять это, нам нужно вернуться к первым годам советской власти, когда арабская письменность была заменена латинской еще в 1922 году, за шесть лет до того, как это произошло в Турции. Эти процессы коснулись тюркских народов, находившихся под властью СССР, таких как азербайджанцы, узбеки, казахи, татары и многие другие.
В период с 1922 по 1927 год все языки, использовавшие арабскую письменность, были официально переведены на латиницу, которая считалась более научной, так как в ней были и гласные, и согласные, и она не ассоциировалась с русификацией, в отличие от кириллицы.
Советы пошли на этот шаг по той же причине, что и Анкара в 1928 году, обосновывая его фонетической непригодностью арабского алфавита для тюркских языков, а также визуальной связью этого алфавита с исламской культурой и цивилизацией. Арабская письменность попала в категорию «пережитков» – культурных маркеров, напоминающих о досоветском, досоциалистическом прошлом, которому не было места в новом, атеистическом мире диктатуры пролетариата. 
Произведения на разных тюркских языках, написанные арабской вязью и изданные в Российской империи и Советском Союзе с 1910-х по 1927 год, свидетельствуют о множестве попыток реформировать и переосмыслить письменность. В них затрагивались самые разные темы, связанные с современностью: производство хлопка, женская гигиена и школьные бюджеты, что доказывает, что письменность не была «застрявшей в прошлом» или исключительно религиозной, как утверждали критики.
С середины XIX века мыслители от Крыма до Казани экспериментировали с использованием арабского алфавита. Иногда, как в случае с татарским интеллектуалом Каюмом Насыри, это подразумевало добавление буквенных форм к словам и частицам, чтобы отразить местное произношение. В Азербайджане Мирза Фатали Ахундов выступал за то, чтобы письменный язык был приближен к разговорному, а в письменных текстах отражались местные кавказские азербайджанские речевые формы, а не только османско-турецкие нормы, ориентированные на Стамбул.

Эти изменения были довольно незначительными по сравнению с тем, что последовало за Октябрьской революцией и гражданской войной в России и переходом на латиницу. С установлением советской власти и проведением политики коренизации новые кадры активистов и интеллектуалов из числа коренных народов в каждой советской республике начали менять методы, которыми тюркские сообщества выражали свои мысли на письме. Это происходило неравномерно по всему Союзу. 
Это был творческий, гибкий и очень динамичный процесс, протекавший параллельно с формированием национальных языков. Сотни журналов и монографий, опубликованных в этот период, свидетельствуют о стремлении распространять новые сценарии.
Но это творчество постепенно сошло на нет в конце 1920-х годов. Москва установила трехлетний срок для перехода с арабского на латиницу, и к 1930 году большинство издательств выполнили это требование. Постепенный переход позволил отраслям, связанным с книгопечатанием и издательским делом, подготовиться, и дал время, чтобы научить читателей новому алфавиту. 
Агрессивные образовательные кампании сталинского периода привели к быстрому распространению латиницы. Люди, обучавшиеся писать арабской вязью, продолжали использовать ее в личных документах и переписке, но отсутствие общественного признания лишило их необходимых ресурсов. Поэтому в СССР эта система письма перешла в разряд тайных.
Более десяти лет латиница использовалась по всему Советскому Союзу, однако в конце 1930-х – начале 1940-х годов ее заменили несколькими кириллическими алфавитами, каждый из которых содержал уникальные дополнительные буквы. Решения принимались правительствами отдельных республик, но попахивали русификацией и политикой «разделяй и властвуй». Движение за замену латиницы кириллицей всего через десять лет имело исключительно политические мотивы. 
Однако на этом история не заканчивается. По крайней мере, в глобальном масштабе. Латинизация стала еще одним фронтом в войне между Советами и их противниками внутри страны и за рубежом. Некоторые группы эмигрантов продолжали использовать арабскую письменность вплоть до Второй мировой войны, а иногда и после нее, в знак протеста против Москвы.
В разных городах, от Парижа до Токио выходили журналы, в которых была представлена тюркская версия арабской письменности. Это «Яша Туркистон» (ياش توركستان; Париж), «Яна милли юл» (ياڭا ملى يول; Берлин-Варшава), «Милли байрак» (ملى بيراق; под Мукденом, Маньчжурия), и «Яна япон мохбире» (ياكا ياپون مخبرى; Токио), а также множество других в таких городах, как Хельсинки, Каир, Дели и Пешавар. Издавали такие журналы эмигранты из числа туркестанских, татарских и башкирских интеллектуалов.
Их подход исключал использование новых диакритических знаков и графем 1920-х годов, но при этом учитывал особенности местного правописания и орфографии. Однако у изгнанников постоянно не хватало денег, а содержать печатный станок, не говоря уже о создании нового шрифта, – очень дорогое удовольствие. 
Эмигрантам в Европе повезло, что в Берлине были типографии, способные издавать тексты на арабском языке, – роскошь, недоступная тем, кто хотел публиковаться в Варшаве. Однако в Японии и Маньчжурии отсутствие подходящей типографии, печатающей на арабском языке, сильно усложняло дело. Издания иногда переписывались от руки, пока арабский шрифт при финансовой поддержке японских покровителей не стали импортировать из Турции.
Благодаря самоотверженным усилиям Рукии Мухаммадиш, неутомимой переводчицы, редактора и писательницы, татарская издательская индустрия постепенно набирала обороты, хотя наборщиков постоянно не хватало. Такая ситуация делала эксперименты в области орфографии и типографики крайне затруднительными, если не невозможными. Но изгнанники продолжали демонстрировать потенциал тюркского языка, написанного арабской вязью, для современной творческой деятельности вплоть до 1940-х годов.

Последняя глава этой саги относится к послевоенному периоду, когда проживавший в Дюссельдорфе обвиняемый в симпатиях к нацистам Вали Каюм-Ходжа возродил «Милли Туркистан», тюркское периодическое издание, связанное с Туркестанским легионом. Оно выходило на латинице и арабской графике и просуществовало несколько лет, прежде чем закрылось из-за финансовых трудностей.
Подобные издания, а также публикации раннего советского периода свидетельствуют о творческих возможностях арабской графики. Она по-прежнему используется тюркоязычными народами в разных странах, например узбеками в Афганистане и азербайджанцами в Иране, а также традиционными каллиграфами и художниками по всей Евразии.
Национальные режимы утверждали, что арабский алфавит был неподходящим, отсталым и устаревшим. Эти аргументы продолжают распространяться в тюркоязычных сообществах и сегодня. Но их ничего не стоит опровергнуть благодаря доступному сегодня обращению к историческим источникам о книгопечатании на тюркских языках и текстам тюркских авторов, писавших на арабской графике, как в 1920-х, так и в 2020-х годах.
Поэзия и проза первых советских писателей, авторов-эмигрантов и тюркских интеллектуалов из Ирана, Афганистана и Китая ясно показывают, что арабская письменность была и остается эффективным средством выражения тюркской культуры.

Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана

Статьи
Другие посты
Новости

Сходства и различия подходов Корана и Ветхого и Нового Заветов к общим повествованиям 

02.07.2025   1706   4 min.
Сходства и различия подходов Корана и Ветхого и Нового Заветов к общим повествованиям 

Профессор теологии из США утверждает, что хотя Священный Коран и предыдущие священные книги происходят из общих источников, у них есть свои особые подходы и повествования.

Как сообщает IQNA, четвёртая летняя школа "Отражение" на тему "Коран и Заветы: традиции, контексты и интертекстуальность" прошла в сентябре этого года. 


Это мероприятие проводилось в сотрудничестве с Университетом Экстера и с участием докладчиков из разных стран, которые ранее представили свои научные достижения в этой области в международных научных журналах или обществах.


На четвёртой летней школе "Отражение" было представлено 40 часов научных докладов с вопросами и ответами в течение 6 дней, и 19 профессоров из 14 различных стран представили 5 докладов на персидском языке и 14 докладов на английском языке.


Дэвид Пэнчанский, профессор ивритской библейской литературы, был одним из выступающих на этом курсе.


После публикации книги "История понимания мудрости" он обратил своё внимание на Коран. Он представил статьи о Коране на различных академических форумах. Он является членом Ассоциации библейской литературы, Международной ассоциации по изучению Корана и Ассоциации католической библии.


Несмотря на то что Пэнчанский является самоучкой в области библейских исследований, а не коранических, более 15 лет назад он начал изучение Корана из-за интереса к нарративному анализу и знакомству с арабским языком. Он сказал о своём решении изучать Священный Коран: "позвольте мне сказать вам, это изменило мою жизнь."


Метод исследования Пэнчанского в книге "Соломон"

В этой онлайн-презентации Дэвид Пэнчанский обсуждал свою недавнюю книгу "Соломон и муравей: "Коран и Библия в диалоге" и изучал богатую нарративную традицию Корана и её пересечение с текстами Священного Писания."

Он подчеркнул, что эта книга посвящена сравнительному и литературному анализу рассказов в Коране и Библии, особенно в отношении истории Соломона и муравья. Он отметил, что книга, опубликованная в 2021 году, является результатом более чем десятилетнего изучения, перевода и размышлений.

Этот исследователь рассказал о методе, использованном в книге, сообщив, что он сосредоточился на повествованиях, которые занимательны и не перекрываются с отчетами из Библии. Он в основном выбрал коранические истории, которые не имеют прямого отношения к библейским рассказам.


Вместо того чтобы обсуждать общие персонажи, такие как Адам, Ной, Моисей и Иисус, он искал истории, которые имеют отличия от библейских повествований или содержат неожиданные и сложные элементы.
Общие источники Корана и Заветов

Этот доклад демонстрирует, что хотя Коран и Библия происходят из различных религиозных традиций, они взаимодействуют и вступают в диалог в повествовании некоторых основных рассказов о Боге, зле и сверхъестественных существах.
Он также признал эмоциональную и духовную силу связи с Кораном на более глубоком уровне и сказал: "чтение Корана обогатило моё понимание этих сур. Это было как медитация и молитва."

Пэнчанский сказал: "чтение английского перевода Корана как средства для понимания величия Корана не кажется достаточным. Разница между переводом Корана и текстом Корана на арабском языке настолько велика, что мусульмане обычно не называют английскую версию переводом, а называют её интерпретацией. Безусловно, они правы. Коран на арабском языке изысканен и красив. Человек понимает детали; у него есть особенности, которые трудно перевести."

Он продолжил: "Коран и Библия совершенно разные. Несмотря на то, что я сравниваю их и нахожу много общих черт, я поражен их различиями в тоне, стиле и цели. Тем не менее, оба они являются продуктом одного духовного источника". 


Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана

Новости мира