История создания коллекции кайраков неразрывно связана со становлением музея города Самарканда. Открытие его в июле 1986 года получило достаточное освещение в литературе (Шишкин,1966.). Однако начало сбору эпиграфических находок в Самарканде было положено гораздо раньше.
Существование первого Самаркандского музея, или, как его называл М. Массон «музейчика» (Массон,1956.с.8), был освещен в литературе очень поверхностно. Об этой музейной коллекции Массон сказал: «По приказу начальника Зарафшанского округа в 1884 году начальник Самаркандского отдела Борзенков произвел первые раскопки в цитадели и на самом городище Афрасиаб. На последней, между прочим, вскрыл печь по обжигу керамической и отчасти стеклянной утвари, получив большое количество разнообразных археологических находок».
В том же году после этого в газете «Туркестанские ведомости» появилась заметка старшего чиновника М. Растиславского о необходимости иметь в Самарканде собственный местный музей. Последнему отвели тогда же помещение при областном правлении, а на отпущенные средства в конце года приобрели десяток старинных восточных рукописей и ряд предметов (монеты, печати, перстни и др.).
Начавшиеся вскоре частные любительские раскопки на городище Афрасиаб были решительно запрещены генерал-губернатором К. П. Фон-Кауфманом в 1879 году. После смерти последнего 4 мая 1882 года ставший генерал-губернатором Туркестанского края М. Черняев издал в 1883 году приказ о создании особой комиссии из трех лиц под председательством В. Крестовского (чиновника, искателя, но отнюдь не археолога), каковая производила бы раскопки на городище Афрасиаб с октября по декабрь. После этого был закрыт Самаркандский первый краеведческий музей, а его экспонаты переданы в созданный М. Черняевым особый Туркестанский музей в Ташкенте. Так коллекция Самаркандского музея, в частности интересующие нас кайраки, попали в Ташкент. Кайрак 240 г., найденный в Самарканде, через некоторое время станет известен как «Ташкентская стела».
Закрытие музея, необходимого для систематизации все увеличивающегося археологического материала, заставило некоторых членов Туркестанского кружка любителей археологии (ТКЛА) вновь забить тревогу. Однако, несмотря на периодически появляющиеся в местной печати статьи, обращения к властям, музей в Самарканде был открыт только в 1896 году.
Коротенькая заметка в блокноте В. Вяткина: «Ныне все кайраки сосредоточены в Самаркандском музее, так как на местах их трудно было охранять» привлекла наше особое внимание. Она, безусловно, показывает, что В. Л. Вяткин был знаком с коллекцией кайраков музея. Тем не менее это не дает нам полного основания идентифицировать коллекцию Самаркандского музея с зафиксированными В. Л. Вяткиным 250-ю кайраками.
Рассматриваемая коллекция кайраков фигурирует в документации музея то как коллекция 21, то под номером А-69, под которым зашифровано большинство памятников.
В 1927-1929 годы поступление раритетов в отдел археологии регистрировал М. Е. Массон. В это время зафиксировано только 17 кайраков коллекции 21. Далее регистрация памятников при поступлении в музей обрывается по неизвестным причинам. Возможно, это связано с тем, что в отделе планировалось провести четкую и подробную фиксацию кайраков на отдельных карточках.
То же количество кайраков в собрании музея за различные годы не указано ни в архивных материалах, ни в записях отдела археологии. Даже в справке о работе отдела археологии музея за 1934 год, составленной заведующим отделом И. А. Сухаревым, нет точных данных.
Довольно странно, что в отчете упомянуты кайраки IХ-ХI веков, хотя Вяткин и в своей статье, и в неопубликованном материале отмечал наличие кайраков ХII века. Записи, сохранившиеся в архиве В. Вяткина, носят характер общих замечаний о коллекции исследованной им. Отдельно отмечены лишь два кайрака А-69-6 и «кайрак с изображением стоящей птицы».
Запись в архиве И.А.Сухарева за 1940 год свидетельствует о том, что в музее в это время хранились не все кайраки, часть их находилась в музеях города. В решении вопроса о коллекции В. Л. Вяткина, по мнению И.Сухарева, «решающую роль могли сыграть эстампажи надписей, которые по мнению Массона отосланы Вяткиным В. Бартольду - члену русского комитета».
Необходимо подчеркнуть, что фиксация поступлений в отделе археологии музея-заповедника проводилась настолько непоследовательно, что полностью восстановить историю создания одной из наиболее многочисленных коллекций в настоящее время практически не представляется возможным. Неудивительно, что при такой фиксации нельзя было обеспечить сохранность памятников. Некоторые из них, зафиксированные в каталоге кайраки, исчезли из фондов музея, со двора музея, где они хранились в экспозиции…
Шероз БАКИЕВ, гид ансамбля Регистан, «Самаркандский вестник».
Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана
Продолжая наш путь вместе с Пророком Мухаммадом (мир ему и благословение), мы надеемся, что читатель уже осознал значимость вопросов, поднятых в предыдущих статьях, передает IslamNews.
Пророк Мухаммад — Посланник и имам, отец и муж, друг и наставник; тот, кто воспитывал, сражался, руководил и нёс ответственность. Это не разрозненные образы и не набор ролей, а одна цельная жизнь, в которой соединились высшие проявления нравственности и человеческого совершенства.
Я не стану подробно останавливаться на нравственных качествах Пророка: они давно стали частью коллективного сознания мусульман. Его жизнь изобилует примерами благородства, душевной чистоты и величия характера — ведь он был и остаётся образцом для всего человечества.
Моё внимание здесь будет сосредоточено на другом, куда менее освещённом аспекте его личности — управленческом гении и лидерстве как способности выстраивать, направлять и сохранять целостность дела.
Свидетельства противников — прежде слов любящих
Мы не будем здесь останавливаться на словах Абу Бакра, ‘Умара и других великих сподвижников — их любовь и свидетельства известны каждому. Достаточно прислушаться к тем, кто был его противником, к тем, кто жил рядом с ним, не разделяя его веры, а также к размышлениям западных мыслителей, высказанным спустя столетия.
Так, Джордж Бернард Шоу говорил:
«Если бы Мухаммад возглавил современный мир, он сумел бы решить его проблемы и установить мир».
А шотландский философ Томас Карлейль в книге «Герои и поклонение героям» писал:
«Невозможно, чтобы какой-либо искренний человек мог подумать, будто этот человек был самозванцем или лжецом… Он был искренним, глубоко верующим, великодушным и возвышенным духом».
Внимательное изучение сиры выявляет поразительную закономерность:
за какое бы дело ни брался Пророк (мир ему и благословение), он доводил его до предела совершенства.
Эта компетентность проявлялась и в великих событиях, и в, казалось бы, частных эпизодах. Одним из самых наглядных примеров стала битва при Ахзабе.
Управление строительством рва
Идея вырыть ров принадлежала Салману аль-Фариси, да будет доволен им Аллах; Пророк (мир ему и благословение) принял её и превратил в образец совершенного управления.
Пророк (мир ему и благословение) точно определил место рва, его размеры и сроки работ, распределил задачи и роли между участниками. Люди были разделены на группы с чётко обозначенными участками, а принцип здорового соперничества превращал труд в внутренний стимул, не требующий внешнего принуждения.
Сподвижников без племенной принадлежности — Биляля аль-Хабаши, Салмана аль-Фариси и Сухайба ар-Руми — Пророк (мир ему и благословение) включил в свою собственную группу, тем самым укрепив их дух и усилив стремление к труду.
Личный пример и мотивация
Управление не ограничивается одним лишь планированием — оно требует умения вдохновлять.
Когда некоторые сподвижники сочли перенос земли и подготовку инструментов делом менее значимым, чем саму копку, Пророк (мир ему и благословение) выбрал именно эти работы для себя. И он — будучи уже около шестидесяти лет — носил землю вместе с ними, показывая, что каждая роль имеет ценность.
А когда рабочие столкнулись с камнем, который невозможно было расколоть, Пророк (мир ему и благословение) сам подошёл, произнёс: «Аллаху акбар», и ударом разрушил его. После этого он вернулся к обычной работе, не выделяя себя среди других.
Такой была его модель лидерства:
присутствие в планировании,
присутствие в исполнении,
присутствие в самые трудные моменты.
Хиджра: наивысшее проявление стратегического планирования
В хиджре Пророк (мир ему и благословение) явил образец осознанного стратегического мышления, основанного на мудрости, реализме и полном уповании на Аллаха.
Хиджра не была эмоциональным бегством, а представляла собой тщательно выстроенный проект. Пророк (мир ему и благословение) вышел в необычное время, направился сначала на юг — к пещере Саур, а затем продолжил путь по продуманному маршруту. Роли были распределены с предельной точностью:
Абу Бакр — сопровождение; Али — сон в постели для отвлечения преследователей; Абдуллах ибн Абу Бакр — сбор информации; Асма — вода и пища; Амир ибн Фухайра — сокрытие следов; а проводником был выбран ‘Абдуллах ибн Урайкит — несмотря на то, что он тогда ещё не был мусульманином, — за его опыт и надёжность.
Хиджра была не просто перемещением в пространстве, а основополагающим шагом к созданию общества и государства.
Человек на своём месте
Пророк (мир ему и благословение) в совершенстве знал способности своих сподвижников и ставил каждого на соответствующее место. Он говорил:
«Самый милосердный к моей общине — Абу Бакр, самый строгий в религии Аллаха — ‘Умар… у каждой общины есть хранитель, и хранитель этой общины — Абу ‘Убайда».
Когда же был узаконен азан, Пророк (мир ему и благословение) без колебаний поручил его Билялю, сказав:
«Передай это Билялю, ибо его голос звучнее твоего».
Это был лидер, который видел в людях то, чего они сами ещё не осознавали.
Жизнь Пророка (мир ему и благословение) стала целостной школой лидерства и планирования, соединившей глубокую веру, организованный разум и дальновидное видение.
И здесь раскрывается его величие:
разум, который ведёт;
сердце, которое уповает;
и послание, созидающее общины и народы.
С полной очевидностью открывается, что Мухаммад (мир ему и благословение) был государственным деятелем высочайшего уровня, чьи решения отличались интеллектуальной зрелостью и глубокой мудростью. Его личность являет собой целостный человеческий идеал — образец, указывающий путь к созиданию и преуспеянию. Хочется надеяться, что этот взгляд станет — для мусульманина и немусульманина — побуждением к более глубокому осмыслению тех сторон его жизнеописания, которые помогают находить ориентиры успеха в самых разных сферах жизни.
Пресс-служба Управления мусульман Узбекистана